— Может, именно поэтому моя жизнь такая развеселая? Из-за того, что они не предохранялись от опасности, которая называется беременность? — скрестив руки на груди, Лера отвечала ему негодующим взором. Она была похожа на разъяренную фурию, готовую наброситься на него с кулаками в любую минуту. Но Ноэль не мог видеть, как в этом момент больно сжималось ее сердце, как в клочья разрывалась душа. Она услышала еще одну причину, которая сделает невозможным их совместное существование. «Они оба принадлежали к миру магии. Им нельзя было иметь общих детей».

— Ладно. — неожиданно сдался Ноэль, опустив руки. — Я вижу, что тебя не переубедить.

Он снова приблизился к ней, но теперь он выглядел неопасно и даже потеряно.

— Подожди до завтрашнего вечера. Это все, о чем я прошу. И мы поговорим. Обо всем. — спокойно произнес он, глядя ей в глаза. Он просил! Это что-то новенькое.

— Что значит «подожди»? О чем ты? — переспросила Лера, немного растерянная его внезапной переменой настроения.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я! — грозно рявкнул он. — Лера, я думал, что ты взрослая женщина, свободная от предрассудков. А ты просто трусиха. — в его голосе сквозило презрение и сожаление. Неужели он все понял?

— Я не трусиха. Я просто реально смотрю на вещи. — упрямо сказала она. — И говорить мы с тобой не будем «обо всем».- передразнила она его интонацию. — Потому что говорить не о чем.

— Посмотрим. — самоуверенно усмехнулся Ноэль, направляясь к коробке. — А теперь продолжим деловую встречу.

Больше к неприятным и смущающим Валерию темам Ноэль не возвращался. Лера была ему очень за это благодарна. Иногда он бывал очень благоразумен. Иногда. Она искоса смотрела на него, пока он перебирал вещи ее матери. Интересно, о чем он сейчас думает? Вспоминает о ней? О тех днях и ночах, что провел с Анастасией? Странно было уже то, что Лера совсем не ревновала и не злилась. И странно было то, что она верила ему. Что бы там у них не получилось, так действительно было нужно, или они просто в это верили. И она не злилась из-за Эдварда. И из-за Даны и ее предшественниц. Ей, вообще, нет никакого дела до его личной жизни. Разве не важнее то, что он делает сейчас? Он ведь отчасти герой. Он борется со злом и помогает Лере. Ее так же умиляло то, как он отчаянно противится их родству. Почему? Боится дележки наследства или просто захотелось еще разок затащить ее в постель. Им ведь действительно было очень неплохо. То есть хорошо. Офигительно хорошо. Но на этом следует поставить точку. В его запутанной яркой жизни вряд ли найдется место для простой русской девушки. Она вдруг вспоминала, как в порыве он сказал, что не влюбился бы в сестру. Неужели он действительно это сказал? Или ей показалось? Послышалось? Слова или минутный порыв. Просто ради того, чтобы что-то сказать. Бывает же так. Нет, Лера ни на грамм не сомневалась, что Ноэль не способен любить кого-то больше себя. Возможно, он увлекающийся человек, но Лера не желала знать, когда пройдет это увлечение. Не хотела, каждый раз заглядывая ему в глаза каждый новый день бояться, что это конец, что теперь в изумрудных лабиринтах маячит чье-то чужое лицо. Этого бы она не перенесла. Так что лучше обрезать все сейчас. Пока не поздно. Или уже поздно, раз она не думает о маньяке, не думает о фотографиях, которые могут натолкнуть Ноэля на раскрытие этого запутанного дела, а думает только о нем. Глядя на его мужественный профиль, на сильные плечи и рассыпавшиеся по плечам волосы, на ухоженные руки настоящего мужчины и чувственный соблазнительный рот, слушая его низкий волнующий голос с легкой хрипотцой, она думает только о нем. Это ужасно. И с этим нужно что-то делать. Он прав. Лера — трусиха. Но у нее есть причины для трусости. Это инстинкт самосохранения. Потом будет гораздо больнее и обиднее. Сейчас у нее нет надежд, нет иллюзий. Боль приходит, когда рушатся надежды и разбиваются иллюзии. А ей это ни к чему. Совершенно не нужно. Жила же она до него. И неплохо жила. И проживет.

— Вот оно. — неожиданно произнес Ноэль, показывая Лере две фотографии. Почему две? Лера смотрит на них в недоумении, опускает взгляд. Черная лента. Что-то значит этот цвет или нет? Ноэль протягивает снимки ей. Взяв их в руки, Лера почувствовала внутренний холод. Она почему-то была уверена, что улыбающиеся на фотографиях мужчина и женщина мертвы. Внезапно ее тоже осенило. Ноэль выжидающе смотрел на нее. Он ждал, когда же она догадается. Лера сложила каточки вместе. Это были не разные снимки, а одна фотография, расстриженная на две. Свадебное фото. Неужели у женщины, которая принесла этот снимок, не дрогнула рука? Разве это был не самый счастливый день ее жизни? По распахнувшимся глазам Валерии, Ноэль понял, что она тоже догадалась.

— Ты знаешь, что это значит? Это та женщина из твоего видения? — спросила Лера, не отводя взгляда от улыбающейся пары. Они когда-то были счастливы. Любили друг друга. А сейчас их нет. Лера нахмурилась, рассматривая их безмятежные лица. Что-то поразительно знакомое было в этой паре. Могла ли она видеть их в своих снах? Вспомнив о своем вопросе, Лера посмотрела на Ноэля. Он держал в руках ту самую куклу и был крайне задумчив.

— Это она? — повторила Лера. Ноэль мрачно кивнул. Девушка видела, как тяжело ему все это дается и как неприятно. Но он делал это ради нее. Это так….

— Но, а черная лента? Почему фотографии разделены на три стопки? — хмурясь, спросила она.

— Черный цвет — это наложения порчи, сглаза, проклятия, заговоры, в том числе со смертельным исходом. В данном конкретном случае имеет место последний вариант. — Ноэль тяжело сглотнул. Ресницы опустились на щеки. Он не хотел смотреть ей в глаза. Потому что был снова уличен на лжи.

— Ты же говорил, что мама ничем таким не занималась! — возмутилась Лера, понимая в глубине души, что от ее крика легче не станет и нескольким десяткам человек, оказавшимся в этой стопке, уже не помочь.

— Я не хотел омрачать твое представление о ней. — вполне искренне ответил Ноэль. И Лера поняла, что снова верит ему. На внезапно сердце потеплело.

— Ладно. Но зачем женщине убивать своего мужа и тем более себя. — спросила она. Ноэль забрал у нее фотографии.

— Ты же у нас семейный психолог. — сыронизировал он, заставив ее забыть о всех теплых эмоциях на его счет. — Разве твои пациентки никогда не говорили на сеансах, что мечтали бы увидеть своих супругов в луже крови?

— Именно так они не выражались. Но я уверена, что под словами «чтоб он сдох» они не подразумевали ничего конкретного. — споконйно ответила Валерия, глядя ему в глаза. — Чаще всего это говорилось на эмоциях, и мои пациентки ждали, что я отговорю их, что успокою и скажу, что все не так плохо, что даже закоренелого бабника, алкоголика, игрока, наркомана или транжиру можно образумить, наставить на путь истинный, внушить ему неправильность выбранного стиля жизни.

— Все верно. И именно поэтому они пришли к тебе, а не к магу или ясновидящей. К семейному психологу идут, когда хотят сохранить семью, а к ведьме, когда сохранять уже нечего, по-крайней мере в понимании того, кто обращается к древним силам. — рассудительно произнес Ноэль. Лера была поражена. Из него бы тоже мог выйти психолог. Не плохой, причем.

— Ты хочешь знать, как все произошло? — спросил Ноэль. Лера кивнула. Было жутко, но интересно.

— Эта женщина не собиралась сохранять семью. Она пришла с твердой уверенностью убрать своего мужа, который стал преградой на ее пути. О холодном расчете и не спонтанности решения говорит и то, что она взяла с собой ребенка. Это не было сиюминутным решением. Настя не бралась за такие тяжелые дела, не удостоверившись, что клиент потом не раскается и не попросит обратить проклятие.

— Что такого сделал ее муж, раз эта женщина решила так с ним поступить? — недоумевала Лера. Ноэль снисходительно улыбнулся.

— Милая моя, столько убийств каждый день совершается из расчетных побуждений, а ты все так же наивна. Эта дама могла нанять киллера, но ей бы пришлось сесть в тюрьму. Она решила, что колдунья безопасней. Можно попытаться. А вдруг выгорит и не придется пачкать руки. Незнающие люди наивно полагают, что магия предсказуема и проста. Звучит банально, но за все приходится платить. Иногда эта цена бывает непосильно велика. Особенно, если ты призовешь на помощь силы, которые совсем не понимаешь. Она принесла совместную фотографию. Другой у нее не нашлось. Век цифрового формата, понимаешь ли. Анастасия расстригла снимок, и все сделала правильно. Я уверен, что она предупредила женщину о возможных последствиях для ее семьи. Глядя на снимок ее клиентки, я чувствую злость и корысть. Ее муж был богат, но он любил ее и любил свою семью. Но женщине были нужны только деньги, и возможно, тут замешано третье лицо. Или его любовница или ее любовник. Теперь это неважно. Просто так сложилось, что само проклятие и его возмездие свершились в одно время. Они погибли в один день. Я вижу это совершенно ясно. Именно поэтому Анастасия сложила обе фотографии в одну стопку.