— Твой друг в участке. Можешь его не ждать. — спокойно произнес Андрей, проходя в квартиру. — Дает показания. — пояснил он.

Лера посторонилась, пропуская гостей внутрь. Она не могла думать ни о чем, кроме того, что дозы ей не видать, как своих ушей. Она готова была убить Раденского, который наверняка специально выследил Длинного. Она чувствовала. Как прерывисто и сильно сокращается сердечная мышца. Еще немного и сердце выскочит из груди.

— Мы должны поместить тебя в клинику. — мягко сказала Ольга, коснувшись плеча Леры. От их осуждающе-сочувствующих взглядов ей хотелось выть. Лера скинула руку подруги, словно ядовитую змею. В глазах ее сверкнула злоба.

— Не имеете права. Вы мне никто. — рявкнула она, нервно теребя пояс халата. Ей хотелось что-нибудь разбить об их чинные трезво-думающие головы.

— Как ты можешь так говорить. — повысила голос Дана. «Да, кричите на меня. Ругайтесь. Ненавидьте. Именно этого я и хочу. Презрения. Всеобщего и абсолютного». Андрей поднял руку, усмиряя свою невесту.

— Не кипятись. Она сейчас скажет, что угодно. Это не она. — спокойно сказал он.

— Не я? — резко переспросила Лера. Она вся горела яростью, ее просто трясло. — Нет, мои дорогие. Это я и есть. Перестаньте строить из себя матерей Терез. Мне не нужны ни вы, ни ваша никчемная помощь. Оставьте меня, наконец, в покое.

— Это не покой, Лера. — не реагируя на ее крик, ласково произнесла Ольга. — Ты погрузила себя в ад. Мы поможем тебе. Поехали с нами. Ты должна понять, что не одинока, что есть люди, которым небезразлично, что с тобой происходит. Все будет хорошо.

— Не будет. И ты права, это не покой, потому что вы мне постоянно мешаете, лезете в мою жизнь. Я сама решаю, что для меня хорошо, а что нет. Никто не просил вас о помощи. — безумные глаза Марининой метали молнии, голос срывался на звенящий крик. — Вы можете увезти меня силой, но я сбегу при первой возможности. Меня не остановить. Поймите же, наконец, что я не хочу останавливаться.

— Лера, Лера. Послушай себя. — Андрей покачал головой и подошел ближе. Маринина отшатнулась и, взяв фарфоровую вазу, замахнулась. — Что ты делаешь? Я твой друг. Я так давно знаю тебя. Ты не можешь вот так закончить свою жизнь. Только не ты. Подумай, дорогая, ты же сама психолог. Ты должна понимать, что этот кризис однажды закончится. Ты много пережила, и я понимаю, как тебе тяжело. Но ты спасла другие жизни, много жизней. Без тебя мы бы не поймали Адеева. Я не могу смотреть, как ты опускаешься все ниже. Мне больно и обидно. Ты всегда была такой сдержанной, мудрой, рассудительной. Что случилось?

— Меня больше нет. — тихо проговорила Лера, опуская руку. — Нет. Я не хочу возвращаться. Это все. Больше мне нечего сказать.

Закусив нижнюю губу, на которой выступили едва заметные белые шрамы, Лера обвела собравшихся решительным холодным взглядом.

— Уходите. Не тратьте на меня свои силы. Я этого не стою. Зря потратите время.

Андрей растеряно смотрел в непреклонное лицо женщины, которая так мало напоминала знакомую ему когда-то Валерию Маринину.

— Ты же не будешь ее слушать. — воскликнула Дана, почувствовав его обреченный настрой. — Мы увезем ее силой.

— Не имеем права. — ответил он безжизненным голосом, не сводя с Леры напряженного взгляда. — Она должна сама принять решение.

— Но ты видишь, что она невменяемая. — запротестовала Дана. Андрей молчал. Светикова переключила свое внимание на Леру. — Это из-за Ноэля, да? — спросила она. Ольга схватила ее за рукав, прошептав «не надо», но Дана отпихнула ее руку. — Нет, Оля, я скажу. Хуже уже не будет. Хуже некуда. Послушай меня, Лерочка. Ты испортила этому парню жизнь, ты врала ему, предавала. Ты убежала вслед за ублюдком, который укокошил больше десятка невинных молодых женщин, и ты просила не убивать этого маньяка, когда Ноэль тебя нашел. Ты не подумала о Ноэле, на которого бросился Адеев. О его жизни. Ты жалела своего женишка. Неужели ты думаешь, что после этого Ноэль захочет разговаривать с тобой? Да, ему даже имя твое словно соль на рану. И при всем этом, он еще святой. Он не отходил от тебя, пока ты была в коме, оплачивал твое лечение. Просто из обычной человеческой благодарности ты могла бы не калечить жизнь, которую он тебе спас. Чего ты добиваешься? Хочешь сделать ему еще больнее, когда он узнает, что все его старания пошли прахом? Что он спас тебя только для того, чтобы ты стала наркоманкой и шлюхой? Ты достойна презрения, а не жалости. Хочешь подохнуть, давай. Мне плевать. — последнюю фразу она выкрикнула с рыданием и злостью.

Развернувшись на каблуках, Дана выбежала из квартиры. Андрей опустил глаза в пол и, посомневавшись, отправился за ней.

— А ты что стоишь? — прошипела Лера, глянув на Ольгу, которая словно оцепенела. — Проваливай. Беги за ними.

— Лера, неужели ты ничего не поняла? Что мне сделать? — она с мольбой посмотрела в ледяные глаза Валерии. В них не было ничего человеческого, ни тени сознания, ни стыда, ни раскаянья. Пустота.

— Уйти. — непреклонно ответила Маринина.

— Я не могу тебя заставить чувствовать то, что ты не хочешь чувствовать. Но когда ты поймешь, что мы тебе нужны, просто позвони. Где бы я не была, я приду. И помогу. — Оля стерла с щеки навернувшиеся слезы. — Прости.

Когда последний человек, высказавший ей пожелание спасти ее грешную душу, оставил ее, Лера бессильно сползла по стене. Она выстояла эту последнюю битву. Теперь у нее нет друзей. Разве она не этого хотела? Так почему же так больно? Так мучительно больно, и так хочется бежать за ними вслед и молить о прощении? Нет. Она останется. И будет медленно умирать. Одна.

А ломка не прекращалась. Лера выпила все запасы спиртного, что у нее остались и выкурила больше пачки сигарет, перерыла все свои вещи, раскидав и в ярости по всей квартире, но не найдя ни одной волшебной таблетки, ни одного грамма кокаина. Разорвав брошенную одежду в клочья, она принялась звонить друзьям Длинного. Но никто не хотел иметь с ней никаких дел. Оставался клуб. В ночных клубах всегда торгуют наркотой по-тихому. Нужно только выйти на нужных людей. И ей повезло. Правда, в клубе цены были выше, но это лучше чем ничего. Мир снова улыбнулся выброшенной на берег рыбке, и она опять забарахталась. Постепенно у Леры появился новый круг подсевших на иглу друзей, и после закрытия вечеринки, они всей оравой ехали в ее квартиру, где продолжали блуждать по лабиринтам сумеречного рая с розовой поволокой. Никто из мужской части ее собратьев не пытался к ней приставать. Иногда ради прикола, просили показать шрамы на груди, и почему-то вспоминали фильм «погребенные заживо». И Лере казалось, что она и, правда, наполовину жива. Может, Адеев убил ее тогда? И сейчас она в аду? Эта мысль часто приходила ей в голову, и она снова и снова убирала таблетки обратно в пузырек, думая, что уже достаточна мертва.

Через неделю она продала свой любимый БМВ, а через месяц гараж. Ни Андрей, ни Дана, ни Ольга больше не звонили и не приходили к ней. Каждый вечер за Лерой приезжала черная «Тайота» одного из ее новых дружков, и увозила прочь, в ночную Москву, прокуренную и одурманенную.

В один из таких вечеров, Лера вышла из дома, не дождавшись машины. Она стояла у подъезда, подняв воротник пальто. Шел снег, и она поняла, что зима, наверно, скоро кончится, судя по оттаявшим газонам. Неужели начался новый год? Почему-то она упустила это событие. Или нет? Просто забыла. Ведь в клубе наверняка праздновали Новый год. Она вдруг вспомнила о Дане и Раденском. Поженились ли они? Наверно…. Но ей это абсолютно безразлично. Совсем.

Глава 11

— Мне здесь не нравится. — сухо озвучил свое мнение о самом модном клубе Москвы Эдвард Томас, поправляя воротник стильной розовой рубашки. — Зачем мы сюда приперлись? Все эти примелькавшиеся экранные лица меня раздражают. Мажоры, быки, престарелые папики, да проститутки. — он хмуро окинул взглядом, прошедшую мимо их дивана толпу разодетых в Прадо и Гучи девиц. Они жеманно улыбались и всем видом давали понять, что будут не прочь, если их пригласят.